Кобыла напряглась, и Шон увидел ноги новорожденного. Еще одна схватка, за ней еще одна… и вот еще мокрый, несчастный жеребенок покинул чрево матери. Теперь Шон мог своими собственными глазами убедиться — родился жеребчик. Причем серый в яблоках! Плача от радости, мальчик бросился вытирать малыша. У Сорки тоже на глаза навернулись слезы.

— Наверно, это будет единственный жеребец, — сказал ее отец. Шон заказывал жеребчика, он его и получил.

По правде говоря, колонии требовалось как можно больше кобыл. Но один жеребец вполне мог пригодиться. Так, на всякий случай.

— Классный конь из него получится, — добавил Рэд. — Ладоней шестнадцать в холке, насколько я могу судить. — Он потрепал по шее кобылу, подставившую вымя деловито сосущему жеребенку. — Пошли, Сорка. И не беспокойся, ты тоже скоро получишь свою лошадку.

— Я и не беспокоюсь, — ответила девочка, обнимая отца. — Я плачу потому, что очень рада за Шона. Он ведь не верил обещаниям Пола. Ни на секунду не верил!

Рэд Ханрахан тихонько, так, чтобы не заметил Шон, рассмеялся. Впрочем, он мог не волноваться на этот счет: мальчик ничего кругом не видел и не слышал. Все его внимание было поглощено восхитительным, необыкновенным, бесподобным жеребенком.

Бронзовый Сорки спланировал девочке на плечо. Он тоже с интересом поглядывал на жеребенка. Словно усмотрев в этом долгожданное приглашение, коричневые Шона тут же спикировали к верхнему краю стенки ясель. Между дракончиками завязалась оживленная беседа.

— Одобряете? — ухмыляясь до ушей, поинтересовался у них Шон. Размахивая крыльями и отчаянно жалуясь, что мешают друг другу, коричневые громогласно заверили мальчика в своем полном и самом горячем одобрении этого нового пополнения конского племени.

— Настоящий красавец, — сказала Сорка. — Такой, какого ты и хотел.

— Пока еще рано говорить, — неожиданно покачал головой мальчик. — Может, он вырастет да и окажется совсем не похожим на Крикета.

— Ну, знаешь! Тебе не угодишь!!!

Вне себя от ярости, Сорка выскочила из конюшни, что есть силы хлопнув за собой дверью.

— Ну что я такого сказал? — недоуменно спросил Шон у Рэда Ханрахана.

— Боюсь, в этом тебе придется разбираться самому, — хлопнул его по плечу Рэд. — Перед тем, как уходить, покормишь кобылу, ладно?

Идя по проходу между стойлами, Рэд обдумывал поведение своей дочери. Сорке было тринадцать, и менструальный цикл у нее начался уже более года назад. Но то, что она была неравнодушна к Шону, видели абсолютно все, кроме, разумеется, самого Шона. Он ее терпел. Как, впрочем, и его семья. Майра и Рэд относились к мальчику с некоторым подозрением. Их смущало его происхождение — и это несмотря на то, что они дружно соглашались с необходимостью решительно отбросить все и всяческие предрассудки.

Что же касается Шона, то он, надо сказать, за последнее время довольно сильно изменился. То ли стремясь не отстать от Сорки, то ли еще почему, но он значительно улучшил свои успехи в школе и даже начал почитывать кое-какие специальные книги по ветеринарии. Рэд, со своей стороны, всячески старался поощрять его интерес и даже привлекал мальчика к работе с племенным скотом. Животных Шон понимал великолепно — в этом ему не откажешь. И не только коней, но и всех остальных, за исключением одних только овец.

— Шон говорит, — объясняла Сорка, — что овцы глупые. Что они пригодны только для того, чтобы их крали, продавали или ели.

Майру беспокоило, что во время всех зоологических экспедиций Сорка неизбежно оказывалась в паре с Шоном. Она как-то задала дочери вопрос на эту тему, и Сорка с готовностью объяснила, что только они двое из всего класса умеют обращаться с животными. Все остальные, бывшие горожане, в этом и в подметки им не годятся. И все-таки Майра чувствовала беспокойство. Уж больно близки они становились. В общем, Рэду, неожиданно для себя самого, пришлось даже ее успокаивать. Сегодня Сорка впервые, насколько знал Рэд, продемонстрировала Шону свой характер. Отцу оставалось только гадать, были ли ее слова вызваны тем, что девочка и впрямь до смерти устала от вечной недоверчивости и подозрительности Шона, или же их следует рассматривать как признак перехода отношений Сорки и Шона в принципиально новую стадию. Сорка, как и все подростки, получила полный набор теоретических знаний о сексе и половых отношениях, но вплоть до сегодняшнего дня она лишь с покорностью принимала все причуды и выходки Шона. Рэд решил еще раз поговорить об этом с Майрой. При первом же удобном случае.

— Рэд! — позвал его другой ветеринар. — Иди сюда скорее!

Рэд поспешил на зов. Лишь поздно ночью он вспомнил о своем желании поговорить с женой о Сорке и Шоне. Майра к этому времени уже давно спала. Учитывая, что через несколько месяцев они ожидали появления на свет еще одного, самого младшего Ханрахана, будить жену, которая к тому же еще и продолжала работать в яслях, было бы просто бесчеловечно.

Эврил вылетела из раскинувшегося в пустыне лагеря на рассвете. Она оставила записку, что, мол, решила устроить себе сегодня день отдыха. Эврил знала, что никто не станет возражать. Она сама устала от общества Оззи Мунсо и Коббера Алхинва ничуть не меньше, чем они от нее.

Вчера они нашли отличную бирюзу. И не рассказали, где! Они поддразнивали ее прекрасными небесно-синими камешками. Еще когда они только вернулись с разведки, Эврил поняла, что Коббер и Оззи обнаружили что-то интересное. Она просто поинтересовалась, что и где, но ответа не получила. Эта дурацкая скрытность геологов начала уже раздражать Эврил. Они считали себя такими необыкновенно умными… Во всяком случае, хотя бирюза и ценилась на Земле из-за своей редкости, заигрывать ради нее с этими типами Эврил не собиралась.

Но почему они так странно себя повели? Может, до них дошли какие-нибудь слухи? Эврил попыталась вспомнить, не работал ли кто-то из геологов с Бартом Лемосом. Но нет, Барт, вроде, уже давно сидит у той рудной горы Андиара… И, судя по всему, он, для разнообразия, сдержал слово и никому не рассказал о золотых самородках, выловленных им в речке над лагерем. Как они и договаривались на «Иоко», Барт отдал все самородки Эврил — чтобы она их спрятала. Вообще-то Эврил посвятила Барта в свои планы далеко не до конца: пара кружек кикала, и Лемос выложит все, что знает, даже если его никто ни о чем не будет спрашивать.

Может, она ошиблась в Стиве Киммере? Похоже, он не такой выгодный союзник, как ей сначала показалось. Хотя, с другой стороны, он был куда привлекательнее всех остальных. И, что еще более важно, более темпераментный. В сексе он любил экспериментировать — склонность, которой никогда не проявлял всеми обожаемый адмирал Бенден. В постели наш герой был несколько зануден. Черт его побери, Пола Бендена! И почему он так внезапно к ней остыл? И это после всех заверений в теплых чувствах и неприходящем восхищении! Она-то не сомневалась, что брачный контракт у нее в кармане. И вдруг, в каком-то годе пути от Ракбета, Бендена словно подменили. Теперь у него почему-то не оставалось для нее времени. Ну, ничего, он еще узнает, кто она такая, Эврил Битра! Только будет уже поздно.

Там, на Земле, после окончания войны с Нахи, колонизация казалась очень даже неплохой идеей. Все, что угодно, — кроме, конечно, полностью контролируемой Первыми Семьями Первой Альфы Центавра, — было лучше перенаселенной Земли. Эврил хотела сперва отправиться штурманом на корабле в Пояс Астероидов. Но потом, после взрыва Купола Рузвельта, унесшего жизни почти десяти тысяч человек, подобная охота у нее пропала. Ее привлекала возможность править новой планетой. За годы войны она довольно навидалась тестов и прекрасно научилась контролировать свой пульс. Умела она также и давать ожидаемые от нее ответы на любые, самые каверзные вопросы. Никакой психолог не смог бы ее уличить! В итоге ее без всяких проблем признали годной для экспедиции на Перн.

Вот только Пола Бендена ей завоевать не удалось. А ведь Пол Бенден наверняка станет первым правителем Перна — он, с точки зрения Эврил, без труда затмит менее колоритную Эмили Болл. Впрочем, что гадать! Раз уж не удалось подцепить адмирала, то стоит ли прозябать в неизвестности на краю вселенной? В конце концов, она же опытный астрогатор, а имея в своем распоряжении корабль, карты и анабиозную камеру, она вполне сумеет добраться до какого-нибудь обитаемого мира. Мира, где можно будет жить так, как ей бы того хотелось.